Даже у маленьких людей порой возникают эпидемии гигантизма. Вот и протояпонцы периода Яёй решили, что у них появилось слишком много свободного времени, а у некоторых — свободного богатства. Вместе с богатством отчетливо проявилось неравенство и желание выпендриться. Вместе с желанием выпендриться возник и Кофун, период огромных курганных могильников. Гигантизм at its best.
Несмотря на значительное похолодание, японское общество продолжало развиваться семимильными шагами. Холода заставили японцев эффективнее использовать землю и развивать сельхозтехнологии. Благодаря импортным железным слиткам, местные умельцы продолжали наводнять рынки доступными орудиями труда. Появившийся прибавочный продукт начал концентрироваться в руках умных, хитрых или сильны, т.е. вождей и скрепоносцев.
Социальная стратификация привела к появлению специализированных поселений земледельцев, гончаров, рыбаков, солеваров и кузнецов. Внутри поселений обнаружились первые японские рублевки — обнесенные изгородью усадьбы «управляющих». Равенство исчезло и на кладбище: для людей побогаче выделяли отдельные места, а для неприлично богатых — роскошные погребения. Само собой, для первых «императоров» насыпали гигантские погребальные курганы функю:бо, которые потом успешно эволюционировали в курганы кофун, о которых и пойдет речь далее.
Но сначала — действительно хорошая новость японской исторической науки. Значительные археологические находки впервые дополнились какими-никакими, а письменными источниками. Китайская династийная хроника «Вэй-джи» (297 г.) первая рассказала о «восточных варварах» из-за моря. Плохая новость состоит в том, что она настолько политически и культурно ангажирована, что верить ей на слово нельзя, но ознакомиться — стоит.
«Вэй-джи» живописует японцев уже не дикарями, но еще и не цивилизованными людьми. Они украшают себя татуировками, едят руками, ходят босиком по рынкам, а во время ритуалов приносят в жертву человеческие жизни. Само собой, ничего этого не было. По крайней мере, ни о каких татуировках, босых ногах и тем более человеческих жертвах историкам неизвестно.
Особый интерес представляют заметки о политическом устройстве Японии. Китайский хроникёр упоминает о тридцати странах во главе с Яматай, которая держит вассалов в «страхе и ужасе». Согласно «Вэй-джи» после долгих лет войн и междоусобиц, на трон Яматай взошла мифическая императрица-девственница Химико. Императрица обладала мистическими способностями и старалась не показываться людям на глаза. Кроме того, у нее был младший брат, который выступал в роли шамана и ближайшего советника. К сожалению, Яматай и Химико найти не удалось, но это не значит, что их — или их прототипов — не было.
Если визитной карточкой периода Дзё:мон были до:гу, а периода Яёй — бронзовые колокола до:таку, то для Кофун такой визитной карточкой стали гигантские погребальные курганы. К настоящему времени открыто более 10 000 погребальных насыпей, в которых хоронили «императоров» Ямато, местных правителей и родовую знать. Как и полагается Японии, идею курганов японцы периода Кофун заимствовали из Китая и Кореи, хотя и с некоторым переосмыслением, о чем свидетельствуют местные типы курганных сооружений.
Среди наиболее популярных форм выделялись круглые, квадратные, квадратно-круглые (дзэмпо: ко:эн фун или «курган в виде замочной скважины») и восьмиугольные, использовавшиеся в поздний период исключительно для императорских величеств. Места с наиболее плотной застройкой курганами почти всегда располагаются на территории доминирования Ямато: равнина Нара, север Кюсю, центральный Хонсю, запад современного Токио.
В большинстве своем курган представляет собой обычную насыпь с несколькими ступенями-платформами, внутри которой располагалась погребальная камера, созданная из грубо обработанных каменных плит. Камеры начального периода назывались татэана сэкисицу («каменная камера с вертикальным отверстием»), поскольку гроб загружался в нее через отверстие сверху. Несколько позже (V в.) появляется новый тип погребальной камеры — екоана сэкисицу или «каменная камера с боковым входом».
В средний и поздний кофун структура курганов начнает значительно усложняться. Появляются курганы, окруженные рвом с водой, а также курганы с дополнительными «кладовыми» курганами (байтё:), куда складировали многочисленный инвентарь богатых японцев. Так, в захоронении Арияма, приписываемом «императору» О:дзин, было найдено более трех тысяч металлических мечей и других статусных предметов. В это же время (VII в.) появляются курганы восьмиугольной формы, зарезервированные исключительно под могилы царственных особ (известные на сегодняшних день — императоры Дзёмэй, Тэндзи, Дзито и Момму).
Довольно скудное внутреннее убранство курганов — каменные плиты и глиняный пол — с лихвой компенсируются номенклатурой погребального инвентаря. В попытке обмануть естественный ход вещей и таки унести с собой в могилу всего побольше, японцы в последний путь брали с собой корейские короны, китайские бронзовые зеркала, железное и бронзовое оружие (кинжалы, мечи, алебарды), доспехи, колчаны, орудия труда — железные ножи, топоры, пилы, серпы, а также украшения — бусы, магатама (пластины из полудрагоценных камней в форме запятой), браслеты из яшмы и нефрита. Вместе с ювелирными украшениями, японские мертвецы унесли с собой в могилу и моду на них: в дальнейшем статус подчеркивался не «брюликами», а одеждой, прическами и макияжем.
Статус мертвеца также подчеркивался и внешним убранством кургана. Так, у подножья кургана возводилась изгородь из камней, а на его склонах устанавливались многочисленные глиняные скульптуры — ханива («глиняный круг»), изображающие дома, утварь, музыкальные инструменты, людей и животных. Скорее всего, ханива выполняли магическую функцию и были призваны охранять могилы предков от проникновения злых духов. Как и египетские ушебти, со злыми духами они справлялись, а вот с периодическим разграблением гробниц — нет, что, впрочем не помешало развиться целой индустрии по их производству (для одного только кургана Нинтоку их было изготовлено около 20 000 штук).
Хроника «Нихон сёки» приводит следующую легенду о происхождении ханива. У императора Суйнин (29 до н. э. — 70 н. э.) был дядя, который внезапно занемог и помер. Следуя традициям предков, император приказал живьем закопать приближенных возле могилы любимого родственника. В отличие от дяди, приближенные не захотели сразу умирать, и еще долго оглашали округу жуткими воплями, а позже — когда неумолимый фатум сделал свое дело — стали кормом для собак и ворон. Суйнин счет обычай негуманным и приказал при следующей оказии использовать не приближенных, а ханива.
В заключение я бы хотел рассказать еще об одном артефакте периода Кофун. В попытке хоть как-то оправдать название своего сайта, речь пойдет об уникальном эпиграфическом источнике по истории периода Кофун — так называемом «мече из Инарияма». Меч с надписью из 115 иероглифов обнаружили в 1978 году во время раскопок кургана Сакитама-Инарияма неподалеку от Токио. Надпись на мече датируется 471 или 531 году и начинается с перечисления восьми колен предков некоего Вовакэ-но Оми. А затем приводится следующее:
Из поколения в поколение до сегодняшнего дня семья Вовакэ-но Оми служила главой меченосцев. Когда великий государь (оокими) Вакатакэру (скорее всего, император Ю:ряку, 456 — 479 гг.) пребывал во дворце Сики, Вовакэ-но Оми помогал ему управлять Поднебесной. Ввиду этого приказано изготовить этот острый стократно закаленный меч и записать истоки его службы, начиная с предков
115 иероглифов и очень много смыслов. Благодаря надписи на мече становится понятно, что уже к V в. на территории Японии существовала развитая государственная структура с длительной передачей традиции государственности и нормы, а также устоявшейся политической структурой и преемственностью. Эта новая государственность впоследствии эволюционирует в новое могучее государство, которое переживет не только нашего Вовакэ-но Оми, но и других Вовак.
Периодом Кофун заканчиваются темные — легендарные — века японской истории. Пройдет совсем немного времени и Ямато превратиться в Ниппон (702 г.), легендарные императоры, начиная с Дзимму (660 — 585 до н.э.), уступят место аристократическим родам, появятся первые японские повести временных лет — «Кодзики». История Японии начнет все сильнее проявляться из глубины веков, чтобы предстать в своих удивительных крайностях, и сегодня поражающих сердца любителей далекой азиатской страны.
